It's the so called прошедшее время мгновенно-произвольного действия.
Vinogradov, Русский язык, § 50:
Другая форма прошедшего времени, еще живая в стилях разговорной речи, но обычно не выделяемая грамматиками русского языка (за исключением синтаксиса А. А. Шахматова), относится к категории совершенного вида. Она не имеет ни родовых, ни числовых различий. Лица обозначаются аналитически — местоименными префиксами или в 3-м лице — также существительными. Эта форма прошедшего времени очень экспрессивна и по внешнему облику совпадает с формой повелительного наклонения единственного числа глаголов совершенного вида, но отличается от императивной формы особой интонацией неожиданности, например:
- Тот-то на старости лет да польстись на его богатства (Островский, "Бедность не порок")
- Я шутить ведь не умею и вскочи ему на шею (Ершов, "Конек-Горбунок")
which means:
Another perfective past tense form still lives in colloquial speech but is not usually separated by Russian language grammatists (except Shakhmatov's studies). It varies neither in gender nor number. Person is expressed analytically (through pronominal prefixes) or, for the third persons, also through nouns. This very expressive form is identical in appearance to singular perfective imperative but unlike the latter conveys the meaning of suddenness. E.g.:
- Тот-то на старости лет да польстись на его богатства (Островский, "Бедность не порок")
- Я шутить ведь не умею и вскочи ему на шею (Ершов, "Конек-Горбунок")
Shakhmatov argued that both this form and verbial interjectives you mentioned in the other question have taken the function of old Slavic aorist (now extinct in Russian), being close to it phonetically.